Постижение нравственного идеала. Русская литература и писатели в жизни Александра III
«Сердцу Государя близки поэты, художники, ученые»
(Борис Садовский)
«Государь признавал, что литераторы, содействуя просвещению и воспитанию русского народа, приносят пользу не менее лиц, находящихся на государственной службе»
(Академик Дубровин)
Тринадцать лет пребывания Александра III на престоле оказались чрезвычайно значительными и благотворными. По оценке Дягилева: «Александра III можно числить среди лучших русских царей. Для русской культуры он был, может быть, вообще самым лучшим из русских монархов. Это при нем начался расцвет и русской литературы, и живописи, и музыки, и балета. Все, что потом прославило Россию, началось при Александре III». В годы правления Александра III при его непосредственном участии в России были созданы: Русская опера, Русский музей, активно работало Русское Императорское историческое общество, во главе которого стоял сам император, было подготовлено создание Русского национального театра во главе с драматургом Островским, состоялось открытие Императорского исторического музея, державной волей было учреждено Русское Императорское Палестинское общество. Великий князь Александр Александрович с детства был хорошо знаком с русской литературой. Граф Шереметев вспоминал: «Он очень любил вообще русскую литературу. Бывало, о чем ни заговоришь, он все читал. Пушкин, Лермонтов были, конечно, его любимыми поэтами. Очень любил Гоголя и все рассказывал, что не забыть ему мастерского чтения «Мертвых душ» графом Сологубом. Следил и за современными писателями, прочитывал Достоевского, Льва Толстого, Маркевича, Тургенева. И здесь суждения его были очень метки. Он охотно читал вслух и чуть ли не каждый день императрице Марии Федоровне».
В тетрадях по русскому языку и литературе императрицы Марии Федоровны, сохранившихся в архивах, содержатся написанные ее рукой отрывки из произведений Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Тютчева, Майкова, Кольцова, Гончарова, Гоголя, Тургенева, Никитина. Идеи русской самобытности (так называемая русская идея), которые ярко были раскрыты в те годы Достоевским, получили в годы царствования Александра III новое звучание. Александр Александрович в своей культурной политике стремился следовать заветам великого писателя: «Общество основывается на началах нравственных, на мясе, на экономической идее, на претворении камней в хлебы – ничего не основывается», – писал в «Дневнике писателя» Федор Михайлович. И далее: «нации живут не одной лишь заботой о цене рубля и биржевой спекуляцией, а великим чувством и великою единящею и всех освещающею мыслью, соединением с народом». Достоевский высоко оценил деятельность цесаревича Александра Александровича в качестве председателя Комитета по сбору пожертвований в пользу голодающих Самарской губернии. 21/22 марта (2/3 апреля) 1868 года Федор Михайлович писал из Женевы поэту Майкову: «Как я рад, что наследник в таком добром и величественном виде появился перед Россией и что Россия так свидетельствует о своих надеждах на него и о своей любви к нему». С произведениями Достоевского Александр Александрович познакомился еще будучи цесаревичем, через своего учителя Победоносцева. Через него цесаревич Александр Александрович вошел в переписку с великим русским писателем. После выхода в начале 1873 года отдельным изданием «Бесов» Достоевский послал их цесаревичу. Зная, что цесаревичу близки идеи русской самобытности, Достоевский вскоре написал новое послание Александру Александровичу, в котором, в частности, говорилось: «Даже самые талантливые представители нашего псевдоевропейского развития давным-давно уже пришли к убеждению о совершенной преступности для нас, русских, мечтать о своей самобытности. Всего ужаснее то, что они совершенно правы; ибо раз с гордостью назвав себя европейцами, мы тем самым отреклись быть русскими. В смущении и страхе перед тем, что мы так далеко отстали от Европы в умственном и научном развитии, мы забыли, что сами, в глубине и задачах русского духа, заключаем в себе, как русские, способность, может быть, принести новый свет миру, при условии самобытности нашего развития.
Мы забыли, в восторге от собственного унижения нашего, непреложнейший закон исторический, состоящий в том, что без подобного высокомерия о собственном мировом значении никогда мы не сможем быть великой нацией и оставить по себе хоть что-нибудь самобытное для пользы всего человечества. Мы забыли, что все великие нации тем и проявили свои великие силы, что были так «высокомерны» в своем самомнении и тем-то именно и пригодились миру, тем-то и внесла в него, каждая, хоть один луч света, что оставались сами, гордо и неуклонно, всегда и высокомерно самостоятельными».
Александр Александрович глубоко уважал и почитал Достоевского, «горячего проповедника», по словам Победоносцева, «основных начал веры, народности, любви к Отечеству». Ему были очень близки религиозно-нравственные установки писателя. «Живи так, как если бы от тебя зависела судьба мира» – эта формула Достоевского была глубоко понятна Александру Александровичу, и он старался следовать ей всю жизнь. Почитательницей таланта великого писателя была и 32-летняя цесаревна Мария Федоровна. Ей трижды посчастливилось встретиться с Достоевским. Федор Михайлович знал о том, что цесаревич и цесаревна были его «почитателями». В своем письме к жене от 20 июля 1873 года он прямо говорит об этом. 16 декабря 1880 года состоялась встреча Достоевского с Александром Александровичем и Марией Федоровной в Аничковом дворце. Дочь писателя Любовь Достоевская вспоминает об этой встрече: «Будущий Александр III очень интересовался всеми русофилами и славянофилами, ожидавшими от него крупных реформ. Достоевский также хотел с ним познакомиться, чтобы поделиться своими идеями по русскому и славянскому вопросам, и отправился в Аничков дворец, который был обычно резиденцией наших наследных Великих князей. Их высочества приняли его вместе и были восхитительно любезны по отношению к моему отцу. Очень характерно, что Достоевский, пылкий монархист в тот период жизни, не хотел подчиняться этикету двора и вел себя во дворце, как привык вести себя в салонах своих друзей. Он говорил первым, вставал, когда находил, что разговор длился достаточно долго, и, простившись с цесаревной и ее супругом, покидал комнату так, как он это делал всегда, повернувшись спиной . Наверное, это был единственный раз в жизни Александра III, когда с ним обращались как с простым смертным. Он не обиделся на это и впоследствии говорил о моем отце с уважением и симпатией. Этот император видел в своей жизни так много холопских спин! Возможно, ему не доставило неудовольствия то, что в своем обширном государстве он нашел менее податливый, чем у других, хребет».
Император Александр III действительно хорошо знал произведения Достоевского. Об этом, в частности, пишет в своих воспоминаниях историк Забелин. Граф Шереметев констатировал, что «Достоевскому он (Александр III. – Ю.К.) придавал большое значение». Об этом свидетельствует и письмо Победоносцева, написанное им после похорон Федора Михайловича Александру Александровичу 20 января 1881 года: «Вы знали и ценили покойного Достоевского, по его сочинениям, которые останутся навсегда памятником великого русского таланта. Смерть его – большая потеря и для России...» В январе 1881 года, когда Достоевский умер, цесаревич и цесаревна выразили глубокое соболезнование семье покойного: «Очень и очень сожалею о смерти бедного Достоевского. Это большая потеря и положительно никто его не заменит. Граф Лорис-Меликов уже докладывал сегодня государю (Александру II. – Ю.К.) об этом и просил разрешения материально помочь семейству Достоевского». На погребение писателя была выделена большая сумма. Вдове и детям Достоевского назначена пенсия в две тысячи рублей, и, наконец, у церковных властей было получено разрешение похоронить писателя в Александро-Невской лавре.
***
С юных лет цесаревич Александр Александрович зачитывался произведениями Толстого. После приезда принцессы Дагмар в Россию молодые супруги вечерами читали романы и повести Толстого, о чем свидетельствуют записи в Дневниках цесаревича. Вернувшись в 1879 году с Русско-турецкой войны, цесаревич говорил: «Солдат всегда во всех произведениях Толстого поразительно хорош». Почитателями Толстого были и родные братья императора – великий князь Сергей и Павел Александровичи, а также двоюродный брат, великий князь Константин Константинович Романов, поэт, президент Российской Академии наук. Граф Шереметев вспоминал: «Конечно, восхищался он (Александр III. – Ю.К.) Л. Толстым до его поступления в философы. Он сильно сожалел о нем сначала, почитая его увлекающимся человеком, но всегда искренним и пламенным...» Императору Александру III был, однако, гораздо ближе философ-писатель Достоевский, чем философ-писатель Толстой. В основе его оценки лежало их отношение к Богу, к религии, к самодержавию, к русскому народу. Как известно, духовность царя была высочайшая. Однако Александр III всегда подчеркивал редчайший талант Толстого как художника. Об этом свидетельствует история с опубликованием пьесы Толстого «Власть тьмы». Пьеса вызвала большой общественный резонанс. На нее откликнулись многие, в том числе Достоевский, Победоносцев, Феоктистов и многие другие. 27 января 1887 года Александр III познакомился с пьесой Толстого на чтениях у министра двора Воронцова-Дашкова. «После конца 5-го действия все долго молчали, пока не раздался голос Государя: «Чудная вещь» – вспоминал актер Стахович. 25 февраля 1891 года после выхода в свет «Крейцеровой сонаты» Синод и официальная цензура наложили арест на это произведение. 28 марта 1891 года супруга писателя Софья Толстая выехала в Петербург. Александр III дал свое согласие принять ее. 13 апреля 1891 года состоялась эта встреча. Государь дал распоряжение «не трогать Толстого». «Я нисколько не намерен сделать из него мученика и обратить на себя всеобщее негодование. Если он виноват, тем хуже для него!» – сказал он Толстой. Александр III вопреки мнению Синода и официальной цензуры дал разрешение включить «Крейцерову сонату» в 13-й том сочинений Толстого. Когда Александр III узнал о намерениях Синода провести акт отлучения Толстого от церкви, он наложил на доклад об этом Победоносцева резолюцию: «Не делайте из Толстого мученика, а из меня – его палача». Император был активным противником политического преследования писателя. На докладах разных лиц, направленных в его адрес о деятельности Толстого, он накладывал резолюцию «не трогать Толстого». Известны 22 подобных доклада, из них 2 доклада на имя императора Александра II, 8 – на имя Александра III и 12 – на имя Николая II, в частности, из доклада министра внутренних дел Дурново от 30 января 1892 года. Министр предлагал императору в связи с опубликованной Толстым известной статьи «О голоде», напечатанной 22 января 1892 года в «Московских ведомостях» и воспринятой в российских правящих кругах как призыв к свержению законной власти, запретить Толстому публиковать в зарубежных газетах статьи противоправительственной направленности и предупредить в случае отказа подчиниться этому требованию, принять иные меры воздействия. Резолюция Александра III на этом документе гласила: «Оставить на этот раз без последствий». Из книги воспоминаний Толстой: «Я получала тогда разные вырезки из иностранных газет, в которых бранили Государя за высылку Толстого. Но так как это была неправда и я знала, что Государь добр и всегда хорошо относился к Льву Николаевичу и ко мне, я и написала в Le Tempe опровержение ложных слухов».
***
Встречалась августейшая пара и с другими известными русскими писателями того времени, в том числе и с Тургеневым. 10 (22) ноября 1879 года Тургенев в письме Полонскому писал: «Я действительно познакомился с цесаревичем у Орлова... и, к великой моей радости, нашел в нем человека открытого, честного и доброго. Цесаревна тоже очень мила». И далее: «... Я гораздо лучшего мнения о наших правителях и об их уме и чувстве справедливости». В письме Анненкову Иван Сергеевич сообщал: «...Недели три тому назад был представлен наследнику и цесаревне, которые очень ласково со мною обошлись». После убийства Александра II и восшествия на престол Александра III Тургенев в статье, опубликованной в парижской газете Revue politique et litteraire («Обозрение новостей политики и литературы»), дал довольно подробную характеристику новому императору России и даже предугадал, что за Александром III закрепится прозвище «крестьянский император». Он писал, что Александр III «обладает многими из тех существенных качеств, которые создают если не великих, то по крайней мере хороших и настоящих государей. Всякий человек родится с особыми способностями к той или другой профессии: этот государь кажется рожденным с несомненными способностями к власти... Он в расцвете сил. Здоров телом и духом, у него величественные манеры, царственный вид... Ум его глубок и просвещен». Тургенев подчеркивал, что до 1870 года Александр Александрович высказывал весьма либеральные чувства. «... Казалось, он был связан сердечными узами с французскими республиканцами. Сюда входило главным образом нескрываемое отвращение к императору Наполеону, двойственность которого, привычка к хитростям и интрига, оскорбляла все его честные инстинкты. Но когда наступила Коммуна, на него нашел яростный гнев против всех делателей кровавых революций, и он не раз повторял с некоторой досадой по поводу своих минувших убеждений: «Так вот до чего все это доводит…»
***
Яркий представитель русского театра, родоначальник русского национального театра Островский, естественно, не остался без царского внимания. Александр III высоко ценил драматургические произведения великого писателя. Вместе с Марией Федоровной вечерами супруги читали Островского. В ученических тетрадях по русскому языку принцессы Дагмар можно найти выдержки из произведений Островского, переписанные рукой юной принцессы. Автор множества пьес, около полутора столетий составляющих основу классического репертуара русских театров, Александр Николаевич Островский был еще и крупным общественным и театральным деятелем и в течение многих лет главой созданного по его инициативе Общества русских драматических писателей и оперных композиторов. Благодаря его деятельности стала развиваться самобытная русская драматургия, сложилась школа актерского мастерства. Когда Островский подал Александру III записку об основании в Москве русского народного театра, император без колебания поддержал его идею. Под запиской-прошением писателя он написал: «Было бы весьма желательно осуществление этой мысли, которую разделяю совершенно». Императорской волей Островский был назначен на должность, специально для него учрежденную, заведующего репертуарной частью московских императорских театров. «Поручаю вашему ведению свои театры, – сказал ему Александр III, – я уверен, что они будут в хороших руках. Делайте все, что найдете полезным для их процветания». В 1884 году Александр III назначил Островскому государственную пенсию, хотя писатель и не являлся государственным служащим. Драматург Невежин писал: «Каким-то образом император Александр III узнал, что Островский находится в тягостном материальном положении, и при первой встрече с братом драматурга, Михаилом Николаевичем (Островским, министром государственных имуществ в 1881–1893 годах. – Ю.К.), обратился к нему:
– Как живет ваш брат?
Островский молча поклонился.
Государь продолжал:
– Как его материальное состояние?
– Очень дурное, ваше Величество. Своих средств у него почти никаких, за труды же он получает очень мало, а у него жена и шесть человек детей.
– Странно, – с неудовольствием сказал император, – что до сих пор об этом никто не сказал. Я сделаю, что нужно».
Через несколько дней состоялся высочайший указ о назначении губернскому секретарю Островскому пенсии в 3000 рублей в год. 5 марта 1884 года состоялась встреча писателя с императором в Гатчинском дворце. Из своей беседы с государем Александр Николаевич заключил, что государь живо интересовался современною драматическою сценой и внимательно следил не только за русскими, но и за иностранными современными авторами. В конце 1885 года Островский получил предложение принять в свое ведомство Императорский Московский театр и Театральное училище. Последовавшая весной 1886 года внезапная смерть великого драматурга помешала осуществлению задуманных планов. На погребение писателя Александр III пожаловал из сумм Кабинета 3000 рублей. Вдове была назначена пенсия в 3000 рублей, а на воспитание трех сыновей и дочери писателя – 2400 рублей в год. Решением Московской думы в Москве была создана читальня им. А.Н. Островского.
***
Аничков дворец посещал и известный русский писатель Мельников-Печерский (1818–1883), беллетрист, этнограф, исследователь истории раскола в русской церкви, автор знаменитых романов о раскольниках. Мельников-Печерский являлся автором трех томов секретного издания «Сборник постановлений, относящихся к расколу». Он был наиболее деятельным членом Комиссии по собиранию материалов для историко-догматического изучения русских сект. Его перу принадлежат такие произведения, как «В лесах» (1875), «На горах» (1881), а также множество очерков: «Очерки Москвы», «Белые голуби», рассказы о скопцах и хлыстах (1863), «Счисление раскольников» (1868), в которых он впервые познакомил русское общество с бытом раскола. Во время работы над дилогией Мельников пришел к убеждению, что в старообрядчестве заключены некий религиозный идеал народа и спасение от нигилистического безверия, что без «строгого житейского уклада» разрушается народная жизнь. Само название его произведения «В лесах» принадлежит, согласно свидетельствам современников, цесаревичу Николаю Александровичу, покойному старшему сыну Александра II, с которым Мельников познакомился во время поездки в 1861 году наследника престола по Волге. Цесаревич был очарован рассказами Мельникова-Печерского, который по поводу каждого места в нижегородском Поволжье рассказывал связанные с ним легенды, поверья, подробности быта. Николай Александрович сказал тогда Мельникову: «Все, о чем вы рассказали, надо непременно написать – изобразить поверья, предания, весь быт заволжского народа... Я за вами буду считать в долгу повесть о том, как живут в лесах за Волгой». По прошествии 15 и 20 лет книги «В лесах» и «На горах» увидели свет. Великий князь Александр Александрович, который с отрочества интересовался проблемами старообрядства в России, по совету Победоносцева принял в Аничковом дворце Мельникова-Печерского. Их беседы носили продолжительный характер и очень интересовали великого князя. Книгу «В лесах», написанную в 1871–1875 годах и вышедшую отдельным изданием, автор посвятил цесаревичу Александру Александровичу. 13 мая 1883 года император Александр III подписал закон «О даровании раскольникам гражданских прав и прав по отправлению ими духовных требований».
***
Император постоянно оказывал материальную поддержку писателям, театральным деятелям, артистам. Об этом писали многие современники, в том числе Боголюбов, Чайковский, Бенуа, Садовский, Дубровин и др. В архиве Александра III сохранились письма-обращения к нему различных лиц, и в частности, писателей, с просьбой разрешить их материальные трудности. В ответ на прошения писателя Сухово-Кобылина от 15 декабря 1887 года «о восстановлении авторской собственности» император распорядился о выделении ему единовременно 5 тысяч рублей. Оценивая роль Александра III в истории России, историк Ключевский в своей памятной речи на смерть императора в октябре 1894 года отметил, что Александр III «покорил общественную совесть во имя мира и правды, увеличил количество добра в нравственном обороте человечества, ободрил и приподнял русскую историческую мысль, русское национальное сознание». Царствование Александра III прошло под знаком православного консерватизма. Национальная политика обеспечивала единство и неделимость Российской империи. Политика Александра III сводилась к сохранению и развитию российских основ, традиций и идеалов.
