Сергей Степашин в интервью «КП»: О том, что Басаев совершит теракт, было известно за два дня

…- Сергей Вадимович, 14 июня 1995-го боевики Шамиля Басаева захватили заложников в больнице в Буденновске. Вы тогда возглавляли ФСБ России. И мы сейчас об этом теракте в деталях, в подробностях, будем вспоминать…
- Саша, давай начнем с того, что до этого, 12-го июня, за два дня до случившегося, я получил телеграмму от Игоря Межакова. Он был у меня заместителем. И вел (курировал. - А.Г.) Кавказ. И как раз находился там, в регионе. В телеграмме шла речь о том, что - возможно - готовится прорыв бандитов. А их же ведь прижали тогда очень крепко.
- Вы впервые рассказываете об этой телеграмме, Сергей Вадимович. Я же помню - такого я от вас никогда еще не слышал.
- А ты об этом никогда и не спрашивал. Сейчас - впервые.
Так вот - пришла эта телеграмма, я ее тут же переправил со своей сопроводительной министру внутренних дел Ерину и министру обороны Грачеву.
- Как эти генералы отреагировали?
- Грачев мне тогда позвонил: «Что ты мне шлешь?». Я говорю: «У тебя же ГРУ есть, спецподразделение, посмотри внимательно». Кстати, проинформировал об этом и Бориса Николаевича.
- А, президенту Ельцину тоже доложили?
- Конечно. Мы с ним тогда общались очень активно. Я по телефону ему все рассказал. Он говорит: «Занимайтесь».
А через два дня, как раз 14-го утром, мне позвонил Ерин. Говорит: там какая-то заварушка, бандиты прорвались, вроде в больницу зашли.
- Уже в Буденновске?
- В Буденновске, да. Я вызываю на связь руководителя Ставропольского управления ФСБ, Попов такой был. Он мне доложил: «Да, Сергей Вадимович, так и так, прорвались бандиты, шли на Кавминводы, но вернулись в Буденновск, захватили больницу». Я позвонил Борису Николаевичу, говорю: «Я вылетаю туда. Ситуация вот такая».
- Сергей Вадимович, скажите, пожалуйста, если за двое суток знали об этом… Почему никто никаких мер не принял? Тем более - бандитов к тому времени, как вы говорите, «прижали очень крепко»? Вот и дожимали бы тогда!
- Дело в том, что информация подобного рода шла почти каждый день. И мы к ней, я откровенно тебе скажу, в какой-то степени привыкли.
Мне Ерин тогда сказал, ныне покойный: «Сергей, вы своими телеграммами заколебали меня уже. Тут будет, здесь будет, и так далее будет».
- Да, информация была. Там ведь, смотри, что получилось на самом-то деле… Ведь бандиты на нескольких грузовиках пошли с сопровождением так называемой «гаишной машиной».
- Настоящая машина ГАИ?
- Нет, они разукрасили обычную. Сделали ее под ГАИ. Внутри сидели в милицейской форме бандиты-террористы.
И - так они прошли первый, второй, третий блокпосты. И их никто не задержал. Хотя обязаны были остановить, проверить документы, заглянуть в крытые грузовики.
- А сколько было грузовиков?
- Я сейчас не помню. Пять или шесть. А бандитов всего - порядка 180 человек. Все - в камуфляжной форме.
Как потом уже показало следствие, сначала они шли на Кавминводы.
Задача у них была - Басаевым поставлена - захватить аэропорт, самолет и лететь на Москву.
- Зачем?
- Спроси у него… Чуть ли не врезаться в Кремль собирались. Но это был акт отчаяния. Мы потом провели оперативные мероприятия. Допрашивали тех, кого взяли в плен…
- Почему они завернули в Буденновск?
- Так вот - на одном из блокпостов их все-таки проверили. Началась перестрелка, бандиты развернулись и заскочили в Буденновский райотдел милиции. Там был первый бой, нескольких террористов убили.
И милиционеры, к сожалению, тогда погибли, в том числе, начальник горотдела, который встретил их с оружием. Это были настоящие милиционеры. Мы их потом представили с Ериным к государственным наградам.
А террористы от бессилия начали мотаться по городу и захватили больницу.
Самое легкое, что можно было сделать бандитам и уродам.
В больнице находилось 3500 человек, там было родильное отделение, там были женщины. Рядом еще - вертолетный пункт, там жены многих молодых офицеров как раз находились на сохранении, что называется. Летчики сразу побежали туда с оружием, и бандиты их там пристрелили около больницы.
- После того, как вы узнали о том, что произошло - сколько времени вам потребовалось, чтобы из Москвы добраться до Буденновска?
- Немного… Вызвал самолет и с небольшой группой вылетел на место. Часа через четыре мы были уже в Буденновске.
- И - ваши первые шаги?
- Мы встретились с Ериным, начали оценивать обстановку. К тому времени Егорова назначили руководителем операции - он был тогда вице-премьером и курировал весь Кавказ.
Он потом заболел пневмонией, мы отправили его гостиницу.
А вообще - Ерин занимался силовой составляющей вместе с Егоровым, потому что спецподразделения тогда мне не подчинялись, «Альфа» не была в ведении ФСБ.
А я занимался, собственно, сбором информации, встречался с людьми, в том числе, с теми, кто находился в заложниках, а потом вышел из больницы, с руководством Ставропольского края и Буденновска.
И туда тогда приехало очень много разных людей, там был и Кашпировский, там был и Жириновский… Депутаты, журналисты.
- Про Кашпировского вы тоже никогда мне не рассказывали.
- Был Кашпировский, я ему сказал: «Пойди туда, сходи в больницу-то. Пускай террористы заснут, ты же умеешь».
- А он?
- Хмыкнул и уехал обиженный. Он потом на меня еще жаловался, что я его обидел. А я его просто назвал тем, кем он был на самом деле - сейчас не буду повторять, чтобы снова не обижать.
- А Жириновский?
- Он свои советы давал, что давайте встречаться, прочее. Надо отдать должное, он и Кавказ хорошо знал, и Ближний Восток, и - тех террористов. Поэтому я с ним беседовал.
Затем мы сумели поставить технику в больницу, чтобы слышать то, о чем говорят бандиты. Естественно, прослушивали все телефонные переговоры.
- А как вы это сделали?
- Я не буду об этом. Люди некоторые помогли это сделать, которые ходили туда якобы на переговоры.
- А что за люди?
- Обученные.
- Цель у вас была какая?
- Цель - выдавить террористов и спасти людей.
Бандиты ведь захватили не только больницу, они начали ее минировать, ставить растяжки, угрожать людям. 119 человек погибло.
- Они кого-то расстреливали?
- Расстреливали. Они выявляли военных. Я же сказал, что офицеры стали приходить за своими женами…
И, конечно, что еще тяжело было, это страшнейшая жара, под 40 градусов.
- А потом Анатолий Сергеевич Куликов (замминистра внутренних дел. - А.Г.) привез нам Ширвани Басаева, брата Шамиля Басаева, с которым я побеседовал, отправил его в больницу к брату Шамилю. Он возвращается и говорит: «Больше не пойду». Я говорю: что случилось? Шамиль сказал, говорит, что он меня пристрелит сейчас. Я говорю: «Твои-то предложения какие?»Он: «Всю семью привезите с Ведено, нас там человек 20, наверное».
- Какую семью?
- Басаева. Поставьте, говорит, перед больницей, расстреляйте одного, второго, третьего, на четвертом, на пятом он уйдет.
Я говорю: «Ширвани, ты, конечно, «сильное» предложение сделал. Но по такой методике мы не работаем». На этом вся беседа с ним закончилась.
- Он предлагал взять в заложники семью Басаева.
- Получается, что так.
- Это в ночь было на 16-е. Потому что третьи сутки, жара. Стокгольмский синдром это называется, у заложников. Бандиты же часть людей выпускали, в том числе главврача, я с ними со всеми встречался. Ситуация тяжелейшая была. И они вдруг стали «Робин Гудами», те, кто захватил. Бывает психологический такой перелом. Надлом…
И мы в 2 часа ночи провели совещание.
Командир «Альфы» мне говорит: «Сергей Вадимович, я понимаю, что не вы команды отдаете. Но если ситуация затянется, могут быть большие потери». Я говорю: «Слушай, какие предложения? Еще сутки - и местные жители нас разнесут».
В общем, договорились действовать очень аккуратно. Тем более, там были растяжки. Больница была заминирована. Взорвали бы. Пришлось бы нам с Ериным пулю в лоб себе пускать сразу. Тем более, пистолеты были при нас.
Штурм начался в 4 часа утра. Попытка штурма.
«Альфа» пошла, потом поступила команда отойти.
- Почему?
- Я потом с ребятами из «Альфы» говорил, пять человек у них сразу погибло.
А еще решили отойти, потому что была опасность взрыва в больнице. Мы же слушали, что бандиты там говорят. Басаев завопил истеричным голосом: «Все, сейчас больница взлетит на воздух». И еще - его слова: «Надо уходить».
Собственно говоря, именно так называемый «неудачный штурм» «Альфы», а вовсе не переговоры Виктора Черномырдина с Басаевым, как принято тогда было считать, спасли заложников. (Как и почему Виктор Степанович вел переговоры с главарем террористов, читайте ниже. - А.Г.)
Бандиты сделали то, что трудно было себе даже представить. Они ушли из больницы. И мы спасли заложников. Вот и все.
Насчет «удачного или неудачного штурма» я отдельно скажу. Специалистов-трепунов у нас сейчас много появилось, которых там не было тогда. Я в живых один остался, на всякий случай, кто был там в это время и решение принимал. И я знаю, что говорю…
- Нет.
С ним у меня был только один разговор. Уже после того, как в Москве приняли решение (после штурма «Альфы») о том, что бандиты уезжают снова в Чечню.
Мы посоветовались и решили, что бандитов нельзя выпускать (с территории Ставропольского края. - А.Г.), иначе война в Чечне будет продолжаться.
А Шамилю Басаеву и его банде предоставили автобусы, они захватили с собой несколько человек, которые добровольно стали их заложниками, это в основном журналисты некоторые и депутаты.
Там был и Володя Ладный - спецкор из «Комсомолки».
Кстати, никаких заложников из больницы в этих автобусах не было, кто-то придумал потом это.
И я, когда узнал, что бандитов отпускают в Чечню, позвонил Виктору Степановичу. Ерин отказался с ним разговаривать. Сказал: «Иди сам разговаривай со своим Черномырдиным». Дословно цитирую. У нас закрытая связь была недалеко.
- Вы долго с Черномырдиным говорили?
- 15 - 20 минут. Я ему объяснил ситуацию, обстановку. И я говорю: «Виктор Степанович, отпускать их нельзя. Мы войну продолжим. Мы сейчас там фурор устроим. Их как героев примут». Он говорят: «Давайте их - там... Только не в Ставропольском крае. Где-нибудь за границей». Я говорю: «Да какая граница? У нас там границы никакой нет».
Ладно. Автобусы по пути в Чечню остановили. Несколько вертолетов поднялось. Тем более, ребята были заведены, у кого погибли жены…
Потом поступила команда. Вертолеты улетели. От кого пошла команда, я не знаю. Бандиты уехали.
- Поступила команда – отпустить?
- Да. Пропустить автобусы.
- Не вы отдавали эту команду?
- Нет.
- А кто?
- Не знаю. И сейчас не могу узнать. Я, когда был премьер-министром, все пытался разобраться, допытывался у Виктора Степановича, он молчал, Грачев молчал, все молчали. Но директором ФСБ был я, министром внутренних дел был Ерин, мы команд таких не давали.
И второе, мы тогда обсуждали. Риск был, смотрите, автобусы ушли, вертолетчики прилетели, и автобусы встали в степи. И стояли бы там. Я не говорю, что нужно было их штурмовать, там были журналисты, там были депутаты.
Стояли бы они там и стояли бы. День стояли бы, как в жару - больница. Два стояли. На третий день выползли бы, шакалы, и война бы закончилась.
Но история не имеет сослагательных наклонений.
- С руководством страны.
- А Ельцин - пока развивалась эта драма в Буденновске - так ни разу и не позвонил?
- Нет. Не знаю, может быть, кому-то звонил, но не нам. Я думаю, он говорил с Черномырдиным. Нам звонков не было от Бориса Николаевича.
Смотри, что, я считаю, можно было сделать. Я об этом, кстати, докладывал потом на закрытом заседании Совета безопасности.
- Тогда?
- Да, уже после Буденновска. Кстати, документы есть, но я думаю, что при нашей жизни их не рассекретят. Я сказал тогда: Борис Николаевич, эти реформы спецслужб, которые проходили, они привели к тому, что вы нас практически уничтожили. (Ельцин несколько раз реформировал и «переименовывал» Лубянку. - А.Г.)
- Это вы Ельцину так сказали?
- Ельцину, прямо на Совбезе.
- И как он?
- Он хмыкнул, на меня посмотрел внимательно.
- «Не так сели»?
- Нет, «не так сели» было позже. И говорит: «А вы рапорт написали об отставке?» Я говорю: «Да, мы с Ериным вам передали».
- Так это он вам предложил? Вам, Ерину и кому еще?
- Нет, мы раньше написали. Кстати, Борис Николаевич на меня не обиделся. После этого я еще работал и в Минюсте, и в МВД, и премьером был.
И даже, говорят, чуть в преемники не попал.
- Говорили: Степашин - преемник.
- Ладно.
Первый и главный вывод: высшее руководство не должно вступать в переговоры с террористами. И - второй: спецслужба должна быть сильной и мощной.
- Связывать можно по двум аспектам.
Первое, и там, и там была внешняя помощь и вооружение.
Кстати, в марте 1995-го по поручению Ельцина я полетел в Турцию, потому что они там лечились, вооружались, отмывались, чистились, бандиты те и террористы. Я встречался с Демирелем, тогдашним президентом Турции, и мы подписали соглашение со спецслужбами Турции о том, чтобы все-таки бандитов больше там не окучивали, что называется.
И мы, собственно говоря, довели до логического завершения ситуацию с Чеченской Республикой. Сегодня это одна из самых процветающих республик, достаточно мирная. И самое-то главное, но это мне еще Кадыров Ахмат-хаджи говорил о том, что запомните, Сергей Вадимович, когда будет тяжело России, чеченские солдаты будут впереди, что мы и наблюдаем сегодня.
Международная поддержка терроризма была как в Чечне, так сегодня на Украине, что совершенно очевидно. Здесь просто уже и не скрывают этого. Там все-таки исподтишка действовали. Кстати, очень много было на стороне так называемых сепаратистов, террористов представителей прибалтийских республик и Западной Украины. Снайперши, это не история, это быль. Это первое.
И второе. Коли начали, надо доводить до логического конца, я еще раз хочу подчеркнуть. Мы еще одного «Хасавюрта с миром», который потом закончился войной 1999 года и нападением Басаева-Хаттаба на Дагестан, не допустим.
Вот еще два таких вывода.
- Скажите, пожалуйста, а президент Борис Николаевича Ельцин как-то «отметился» тогда, в июне 1995-го, когда в страну пришла такая беда?
- Он улетел Галифакс. (Город в Канаде. - А.Г.) Там «Большая восьмерка» была - саммит. Поэтому на хозяйстве остался премьер Виктор Степанович Черномырдин.
- Черномырдин, прежде чем вести переговоры с Басаевым, он с вами советовался?
- Нет.
- Он просто сам взял на себя эту инициативу?
- Те, кто был в Москве, ему посоветовали, что надо вступать в переговоры с Басаевым.
- А кто?
- Там было много людей, не буду их называть. Некоторые помощники, советники. А потом, пускай на меня никто не обижается, тем более Виктора Степановича уже нет, хотя я ему задавал эти вопросы…
Мы с ним на ты были: «Зачем ты это сделал?» Он говорит: «Что бы ты сделал на моем месте?» Я говорю: «Так я на своем месте был там, а не здесь».
Он планку поднял (уровень переговоров - в них включилась высшая власть. - А.Г.), а после этого с нами перестал Басаев разговаривать.
И еще учти - это был 1995-й, а следующий был, знаешь, какой год?
- 1996-й. Выборы президента?
- Конечно. Понял?
- Понял, конечно. У меня в моей журналистской биографии еще был такой эпизод, когда нас, журналистов, а я работал с Виктором Степановичем, позвали в «Белый дом». Тогда переговоры с Басаевым он обычно вел из своего кабинета. А на этот раз специально для журналистов вел переговоры из приемной. И я слышал - о чем они говорили. Это, может быть, продолжалось минут двадцать. Шамиль Басаев, он его так называл, и так далее…
- «Вы меня слышите, Шамиль Басаев?»
- Да. И это по телевидению все показывали...- в прямом эфире, чтобы Шамиль все это слышал.
- А у него был телевизор, он все видел.
- Потом по ТВ показывали еще запись - минуты три. А полностью видео, и всю расшифровку засекретили. Судя по этим кадрам, которые нам, видимо, и сейчас будут показывать, там доминировал Басаев. Ставил условия. Черномырдин со всем соглашался. А на самом деле там было не совсем так. И я сейчас по памяти говорю, и Черномырдин мне рассказывал, что он, как мог, давил на Басаева как бы... Мы вот сейчас с вами Виктора Степановича ругаем где-то.
- Я не ругаю. Я с ним говорил, когда он был жив, когда я был у него подчиненным - начальником административного департамента аппарата правительства, всего-навсего после директора ФСБ, такой нырок вниз.
И знаешь, что Степаныч придумал, когда я ему все про Чечню да про Чесню? Была создана комиссия по урегулированию кризиса в Чечне накануне выборов Ельцина в 1996 году. И знаешь, кто был секретарем комиссии? Степашин.
- Да.
- Что – да? И я три месяца там сидел до выборов. Виктор Степанович решил меня таким образом «профилактировать».
- Сергей Вадимович, в рамках предвыборной кампании Бориса Николаевича Ельцина я вместе с ним ездил, освещал с другими журналистами. И вот однажды мы приехали в Буденновск. Как раз в эту больницу, которую захватили террористы в июне 1995-го. Я стоял вблизи Бориса Николаевича, у меня сложилось ощущение - его пытались туда, внутрь, провести, посмотреть, что там. И у него какой-то - не то, что страх, он не хотел туда заходить.
- Понятно - почему.
- Потом он все-таки зашел и мы зашли. И там, знаете, когда все это представляешь, когда находишься там, пусть через год после трагедии… Ужас испытываешь, когда представляешь себе простыни из окон, женщины там. Выстрелы. Крики!
- Бандиты их выставляли специально, кстати, женщин. Из окон.
- И у меня мурашки до сих пор.
- У тебя мурашки. Я-то там был в 7 утра на следующий день, когда бандиты уехали. Взял и пошел. У меня точно мурашки были.
- А у меня, Сергей Вадимович, и сейчас мурашки… До сих пор!
Источник: kp.ru