4. Отношения Константинопольского Патриархата с Болгарской Православной Церковью и болгарские общины в Турции

4. Отношения Константинопольского Патриархата с Болгарской Православной Церковью и болгарские общины в Турции

Современная история Болгарской Православной Церкви и ее сложные отношения с Константинопольским Патриархатом начались 27 февраля 1870 г. – в этот день фирманом султана Османской империи Абдул-Азиза она была восстановлена в форме экзархата, устав которого был принят в 1871 г. на I Церковно-Народном Соборе в Константинополе. Управление духовно-религиозными делами всецело предоставлялось Болгарскому экзарху, который был наделен и некоторыми светскими обязанностями, как представитель болгар перед султаном и иностранными державами. При этом оставался открытым вопрос о принадлежности к новой, стремящейся к автокефалии Церкви, ряда епархий, на которые претендовал и Вселенский Патриархат. Так возник острый конфликт, в результате которого Синод Константинопольского Патриархата 16 сентября 1872 г. принял акт о наложении схизмы на Болгарскую Православную Церковь, что привело к почти полной изоляции экзархата в межцерковных отношениях.

После русско-турецкой войны 1877-1878 гг., согласно решениям Берлинского конгресса 13 июля 1878 г. территория Болгарского экзархата была разделена между четырьмя государствами: княжеством Болгария, Турцией, Сербией и Румынией. Однако большинство болгар расценивали границы экзархата, как линии, отмечающие территорию их будущего государства. Так Болгарская Православная Церковь стала основным средством сохранения единства болгар (без учета их гражданства) и восстановления значительно более обширных границ страны в рамках Сан-Стефановского мирного договора от 3 марта 1878 г., превратив это в национальную идею. Данная ситуация нашла отражение и в так называемой Тырновской конституции страны 1879 г., где граница болгарской церковной области разделялась от государственной. Кафедра экзарха и после политического освобождения Болгарии осталась в Стамбуле (Константинополе).

Балканские войны 1912-1913 гг. привели к значительному сокращению территории экзархата: Охридская, Битольская, Велесская, Дабарская и Скопленская епархии отошли к юрисдикции Сербской Православной Церкви, Солунская (Фессалоникийская) – Элладской Православной Церкви, а приходы в Южной Добрудже – Румынской Православной Церкви. Экзарх Иосиф I (Йовчев) в 1913 г. переехал в Софию, но в Стамбуле было оставлено наместничество, которым до его ликвидации в 1945 г. управляли болгарские архиереи. После кончины в 1915 г. Владыки Иосифа I, новый экзарх избран не был, и Болгарская Православная Церковь 30 лет управлялась местоблюстителями – председателями Священного Синода: в 1915-1916 гг. митр. Софийским Парфением, в 1919-1920 гг. митр. Доростоло-Червенским Василием, в 1920-1927 гг. митр. Пловдивским Максимом, в 1927-1930 гг. митр. Врачанским Климентом и в 1930-1944 гг. – митр. Видинским Неофитом. В результате поражения Болгарии в I Мировой войне 1914-1918 гг. экзархат сохранил за пределами страны лишь Одринскую епархию в турецкой Восточной Фракии. В 1921-1922 гг. II Церковно-Народный Собор разработал новый устав экзархата, который 24 января 1923 г. был одобрен Народным собранием, но так и остался неутвержденным.[255]

Послевоенные условия давали Болгарской Православной Церкви возможность освободиться от неопределенных обязанностей «гаранта национального единства» и «защитницы национально-религиозного пространства», однако этого не произошло. Переговоры с Константинопольской Патриархией о ликвидации схизмы при посредничестве Иерусалимского Патриарха в 1932 и 1936 гг. закончились неудачей. Одной из причин был отказ Болгарской Церкви признать подчинение фактически отошедших от экзархата епархий юрисдикции Вселенского и Сербского Патриархатов, а также официально перенести кафедру экзарха из Стамбула в Софию.

Лишь три Православные Церкви установили евхаристическое общение с Болгарским экзархатом: в 1922 г. – Румынская, в 1924 г. – Зарубежная Русская и в 1930 г. – Сербская. От Румынской и Сербской Церквей Болгария получала Святое миро. Особенно активно перед началом II Мировой войны развивались связи с Сербской Православной Церковью.[256]

Ситуация коренным образом изменилась в 1945 г. 21 января этого года новым экзархом Болгарской Православной Церкви после 30-летнего перерыва был избран митрополит Софийский Стефан. Также 21 января Священный Синод Болгарской Церкви принял важное решение о переносе кафедры экзарха из Стамбула в Софию.[257]

Вскоре была успешно решена и еще более важная проблема – отмена наложенной Константинопольским Патриархатом схизмы. В конце 1944 - начале 1945 гг. в этом оказались заинтересованы не только Болгарская Церковь, но и новые просоветские политические власти страны (в случае отмены схизмы на церковную ситуацию в Болгарии переставали влиять внешние факторы, и таким образом расширялась зависимость Церкви от государства), а также соседние государства: Югославия, Греция и Турция (уменьшалась возможность болгарских территориальных претензий к ним). Был в этом заинтересован и Московский Патриархат (как и стоявшее за ним советское государство), укреплявший таким образом свои позиции на Балканах. Наконец, решение проблемы схизмы оказалось в интересах союзников по антигитлеровской коалиции, чьи зоны влияния на Балканах уже были распределены. США и Великобритания не были заинтересованы в том, чтобы Болгарская Церковь сохраняла какие-либо претензии на часть Турции и Греции, отходившие в их зону.

Еще 30 октября 1944 г. Болгарский Синод направил в Москву Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Алексию (Симанскому) письмо, в котором выражалась благодарность за освобождение болгар от немецкого правления, но особое внимание уделялось схизме, как главному препятствию для установления всеобъемлющих связей между двумя Церквами. В письме также содержался краткий обзор истории схизмы, и в заключении говорилось: «Священный Синод Болгарской Церкви сердечно просит Вас, главного иерарха Русской Православной Церкви, нашего неизменного защитника, взять на себя инициативу ходатайства об отмене схизмы, чтобы установить мир и взаимосвязь между нашей и Греческой Церквами и начать вместе, одними устами и сердцем славить Бога. Если окажется, что для решения вопроса необходимо предпринять некоторые шаги, они будут предприняты». 21 ноября Синод отправил Патриаршему Местоблюстителю еще одно письмо с просьбой стать посредником в переговорах между Болгарским экзархатом и Константинопольской Патриархией.[258]

22 ноября митрополит Алексий написал ответное письмо, адресованное Владыке Стефану, в котором настаивал на соблюдении канонов, согласно которым только Вселенский Патриарх имел право решать проблему схизмы; митрополит подчеркнул, что это единственный путь, которым может быть сохранен мир в православном мире. Патриарший Местоблюститель обещал поддержку и посредничество в переговорах с Константинопольской Патриархией, но отмечал, что Болгарская Церковь сама должна сделать первый шаг, попросив Вселенского Патриарха простить прошлые ошибки. Впрочем, существуют некоторые документы, свидетельствующие о том, что первоначальная инициатива в контактах с Константинополем относительно проблемы схизмы все-таки исходила от митр. Алексия (в частности, доклад председателя Совета по делам Русской православной церкви Г.Г. Карпова).[259] Уже в письме от 22 ноября Патриарший Местоблюститель на основе имевшийся у него информации подчеркивал, что нынешний момент «очень благоприятен для подобной попытки в связи с благосклонностью» Вселенского Патриарха Вениамина. Когда в декабре 1944 г. Болгарский Синод установил первые контакты с Константинопольской Патриархией, ее представители при встрече с посланцем Синода заявили, что «болгарская схизма в настоящее время уже является анахронизмом».[260]

21 января 1945 г. Священный Синод послал письмо митр. Алексию с извещением о выборе экзарха и новой просьбой поддержать их ходатайство об отмене схизмы. В этот же день было отправлено письмо и Вселенскому Патриарху с прошением о признании автокефалии Болгарской Церкви и начале переговоров относительно схизмы. Синод предложил, чтобы переговоры были основаны на Иерусалимском соглашении 1934 г., которое болгарские церковные власти в то время отказались подписать.

На Всероссийском Поместном Соборе 1945 г. делегация Болгарской Церкви из-за проблемы схизмы не присутствовала (греческие архиереи не захотели служить вместе с экзархом Стефаном), хотя на встрече болгарского политического представителя в Москве с Г.Г. Карповым накануне открытия Собора было сказано, что митр. Стефан может быть гостем Патриаршего Местоблюстителя, и «ему будет оказан братский прием».[261] И все же в начале февраля во время торжеств по случаю интронизации нового Патриарха Московского и всея Руси Алексия, состоялась его беседа с Патриархами Александрийским Христофором, Антиохийским Александром III, представителем Константинопольского Патриарха митрополитом Фиатирским Германом и представителем Иерусалимского Патриарха архиепископом Севастийским Афинагором, в ходе которой «болгарский церковный вопрос» обсуждался в позитивном ключе, и было получено предварительное согласие Вселенской Патриархии снять схизму.[262]

Вскоре в Стамбул выехала специальная делегация Болгарской Церкви в составе митрополитов Бориса, Софрония и епископа Величского Андрея, уполномоченная вести переговоры и подписать итоговые документы. 9 февраля Патриарх Вениамин II, несмотря на тяжелую болезнь, дал аудиенцию делегации, и в тот же день начались переговоры совместной комиссии. Проходили они с определенными трудностями. Представители Константинопольской Патриархии первоначально хотели предоставить Болгарскому экзархату лишь ограниченную автономию, при условии получения Святого миро от Вселенского Патриарха и необходимости обращаться к нему с вопросами, касающимися общеправославных дел, а члены болгарской делегации твердо настаивали на полной автокефалии своей Церкви. Кроме того стамбульские газеты распространяли слухи о возможном полном или частичном объединении Русской и Болгарских Церквей и существовании плана будущих совместных действий этих Церквей против Константинопольского Патриарха с целью передачи первенства в православном мире от него Московскому Патриарху. Практически вся турецкая и греческая пресса писала о том, что отмена схизму будет крупной и неоправданной уступкой Сталину и России. В письме болгарских представителей в свой Синод от 20 февраля и других их донесениях даже говорилось о вероятной возможности неудачи переговоров.

Ситуацию помогло изменить посредничество Русской Православной Церкви. В частности, 20 февраля Патриарх Алексий написал экзарху Стефану, что он получил информацию о совершении некоторых шагов к отмене схизмы. Патриарх разделял надежду экзарха относительно всеобъемлющей связи в будущем с Болгарской Церковью и обещал вмешаться в случае необходимости. Уже 22 февраля, совершенно неожиданно для болгарских представителей, они были приглашены к Вселенскому Патриарху (на которого возможно оказали давление и представители стран антигитлеровской коалиции), и их известили о принятии Константинопольским Синодом решения, удовлетворяющего все предыдущие пожелания болгар: отмене схизмы 1872 г., восстановлении канонического общения между Вселенским Патриархатом и Болгарским экзархатом и предоставлении полной автокефалии Болгарской Православной Церкви. В тот же день в патриаршей часовне была проведена совместная греко-болгарская литургия, и представители обеих Церквей подписали Томос об отмене схизмы и предоставлении автокефалии.[263] Согласно дополнительному протоколу к Томосу, Болгарская Церковь должна была получать Святое Миро из Константинополя (самостоятельно она начала его изготавливать в 1951 г.).

Большое значение помощи Патриарха Алексия в отмене схизмы неоднократно отмечалось руководством Болгарской Церкви. Так экзарх Стефан в телеграмме от 26 февраля сообщил Первосвятителю, что «схизма отменена в результате Вашего вмешательства и поддержки», и указал, что он усердно молит Бога дать Патриарху силы, «чтобы быть мудрым главой не только Русской Православной Церкви, но также и всех Православных Церквей, во славу Бога и во имя успехов всех славянских братьев и всего православного славянства». Более развернуто эти мысли были выражены в письме Болгарского Синода Патриарху Алексию от 27 февраля: «Мы счастливы, что с самого начала Вашего срока правления Вы сочувствовали положению нашей Церкви и преуспели в помощи отмене ее схизмы, так, чтобы это грязное пятно на ризах нашей Церкви, которое лишала ее паству возможности связи с другими Православными Церквами, было удалено. Таким образом, Ваша Святость навсегда вписала свое имя на страницы истории нашего народа… Учитывая пробудившееся сознание общего прошлого наших славянских народов, также как и общих интересов и потребностей славянского единства, мы верим, что Вы возьмете на себя бремя заботы об остальных славянских Православных Церквах и мудрого отеческого участия в их жизни». В письме Московскому Патриарху от 25 апреля 1945 г. митрополит Стефан также отмечал: «Вы… своим высокоавторитетным и действенным участием ускорили снятие тяготившего и стеснявшего нас прещения».[264]

10 мая 1953 г. произошло избрание Болгарским Патриархом митрополита Кирилла (Маркова). Константинопольский Патриарх Афинагор отреагировал на это резко негативно. Он не только послал протест против установления Патриаршества в Болгарской Церкви, но и склонял к этому глав других Церквей. С этой целью были направлены представители Фанара к Александрийскому, Антиохийскому и Иерусалимскому Патриархам, но эта миссия успеха не имела. Антиохийский Патриарх прислал своего представителя на интронизацию в Софию, а два других Патриарха послали свои приветствия. Протест Константинопольской Патриархии был получен и в Москве, но Патриарх Алексий отклонил его, как несостоятельный.[265]

Этот конфликт удалось разрешить через восемь лет - в августе 1961 г., по настоянию Русской Православной Церкви, Константинопольский Патриархат все-таки признал каноническое достоинство восстановленного Болгарского Патриаршества.

Особую историю имели имевшиеся на территории Турции и объединенные в Одринскую епархию пять болгарских приходов. Как уже говорилось, с XIX века в Константинополе находилась кафедра экзарха Болгарской Православной Церкви (вдовствовавшая с 1913 г.) и экзаршее наместничество, которое возглавлял один из викарных епископов. В самом Стамбуле к 1939 г. проживало полторы тысячи болгар, действовали две болгарские церкви: св. Стефана в квартале Фенер и св. Димитрия в квартале Ферикьой, а также экзаршая часовня св. Иоанна Рильского в квартале Шишли. Кроме того в этом городе были четыре болгарских училища: св. Климента в квартале Вланга, им. Илариона Макариопольского в квартале Фенер, училище основанное экзархом Иосифом I в квартале Пера, училище в квартале Чарши и болгарская больница им. Евлогия Георгиева в квартале Шишли. По одной болгарской церкви и училищу имелось также в городах Эдирне (Одрин, Андрианополь) и Къркларели (Лозенград). Наконец еще одна болгарская церковь - св. Георгия действовала в с. Драбишна (Ивайлоградско) вблизи Эдирне. С 1910 до своей кончины весной 1932 г. экзаршим наместником в Стамбуле и управляющим Одринской епархией был сначала архимандрит, а затем епископ Тивериопольский (с 4 апреля 1920 г.) Никодим (Атанасов); в 1932-1942 гг. экзаршим наместником служил епископ Главеницкий Климент.[266]

Кроме того в 1922 г. была временно учреждена Лозенградская епархия, во главе которой с момента основания находился епископ Нишавский Илларион, а с 1925 г. – бывший Скопленский митрополит Неофит. С 1932 до своей кончины в 1938 г. Владыка Неофит также управлял Одринской епархией. В межвоенный период наместничество Болгарского экзарха в Стамбуле исполняло специфическую функцию, связанную с защитой болгарского православного населения в Турции, а в годы II Мировой войны оно развернуло подобную активную деятельность в контакте с болгарской военной и гражданской администрацией в Македонии и Эгейской Фракии.

Турецкие власти реагировали на это очень жестко, и уже в 1939 г. начали репрессии против болгарского духовенства и мирян. Так в январе 1939 г. были арестованы по обвинению в шпионаже служивший в приходе г. Эдирне иеромонах Мартирий и два его прихожанина, их заключили в Измирскую тюрьму. Аресты и депортации болгар в Турции продолжались и в 1940-1943 гг. Экзаршее наместничество всячески пыталось им помочь и с этой целью вело обширную переписку со своим Синодом, болгарским посольством в Анкаре и Министерством иностранных и религиозных дел. 21 декабря 1943 г. Болгарский Синод выделил 1 тыс. левов на помощь семи болгарам, приговоренным турецким судом к 2-5 годам заключения в тюрьме.[267]

8 сентября 1942 г. скончался епископ Климент, и Болгарский Синод решил командировать в Стамбул для его отпевания и погребения управляющего Северо-Американской болгарской епархией (с 30 декабря 1937 г.) епископа Величского Андрея, который прибыл в Болгарию из США в июле 1942 г. Через два месяца – 20 ноября 1942 г. Синод поручил Владыке Андрею временно управлять экзаршим наместничеством в Константинополе, одновременно оставаясь управляющим Северо-Американской епархией.[268]

Своими непродуманными действиями и некоторыми отрицательными личными качествами епископ Андрей вызвал недовольство стамбульских болгар, и 29 июля 1944 г. они даже написали жалобу председателю Священного Синода митр. Неофиту с просьбой отозвать Владыку в Болгарию. В письме утверждалось, что епископ, вопреки совету консула не посещать дома прихожан, побывал во многих видных болгарских семьях, что стало причиной интернирования 10 глав семейств в Малую Азию и помещения их там в концлагерь до конца войны. Кроме того, еп. Андрей, заявляя, - «Епархиат – это я», без причины уволил ряд членов приходских органов управления, вопреки уставу рукоположил во диакона неграмотного Кирилла Иванова, в ноябре 1943 г. «заставил» подать в отставку и уйти на пенсию настоятеля храма-памятника св. Стефана любимого прихожанами священника К. Белчева и т.д. Правда, в ответ на запрос митр. Неофита Владыка Андрей в оправдательном письме от 3 октября 1944 г. отверг все обвинения в свой адрес.[269]

На место о. К. Белчева прихожане хотели священника русской посольской церкви свт. Николая в Софии Витана Кечева, который ранее три года служил диаконом при экзаршем наместничестве в Стамбуле и согласно его заявлению в Министерство иностранных и религиозных дел от 27 декабря 1943 г. «хорошо знал, - в какие тяжелые условия поставлены там болгары». Однако по просьбе еп. Андрея настоятелем церкви св. Стефана Синод 17 марта 1944 г. назначил священника храма св. кн. Александра Невского в Софии Романа Петрова (25 апреля он прибыл в Стамбул). 14 июня 1944 г. митр. Неофит также разрешил епископу рукоположить во диакона выпускника Софийской семинарии Благоя Чифлянова (4 августа он был назначен писарем при экзаршем наместничестве).[270]

В это время у Владыки Андрея возникли проблемы с турецкими властями. Болгарский посол в Турции в телеграмме от 23 февраля и письме от 6 марта 1944 г. высказал министру иностранных и религиозных дел Шишманову опасения, что епископ не может руководить наместничеством, так как он не имеет турецкого гражданства. По требованию властей страны экзархия избрала управителем экзаршего имущества турецкого подданного аптекаря Бориса Кирова, который приступил к работе, но вскоре по неизвестным причинам был арестован и интернирован. 27 марта и еп. Андрей сообщил Священному Синоду о возможных притязаниях турецких властей на экзаршее имущество и попросил оказать воздействие на них через болгарское правительство. В связи с арестом Кирова Синод 30 марта решил представить на утверждение турецких органов власти другую кандидатуру управителя экзаршего имущества.[271]

Через несколько месяцев ситуация в данном вопросе временно нормализовалась, однако у еп. Андрея начался острый конфликт с обоими болгарскими священниками в Стамбуле: Романом Петровым и Борисом Астарджиевым (последний до 1941 г. служил настоятелем церкви св. Георгия в Эдирне). В связи с этим конфликтом Владыка даже устроил в экзаршей часовне новый приходской храм, настоятелем которого стал он сам. 12 августа 1944 г. епископ отправил в Синод телеграмму с просьбой об увольнении и отзыве указанных священников в Болгарию. Правда, 11 сентября Министерство иностранных и религиозных дел написало Синоду, что сейчас – во время острой политической ситуации неуместно менять священников (9 сентября в Болгарии произошел государственный переворот, в результате которого к власти пришло правительство Отечественного фронта), и к тому же турецкие власти не разрешат назначить новых иереев в Стамбул. 28 сентября Синод ответил министерству согласием, но 1 ноября 1944 г. все же был вынужден уволить о. Б. Астарджиева.[272]

На место о. Бориса Синод решил назначить священника Крума Иванова, однако ему отказали в турецкой визе. В этих условиях отцы Роман и Борис продолжали исполнять пастырские обязанности, пока 25 мая 1945 г. о. Б. Астарджиева не арестовала турецкая полиция. Ему предъявили политические обвинения и после нескольких месяцев заключения, - к началу августа выслали из Болгарии. Настоятелем же настоятелем храма-памятника св. Стефана Священный Синод 1 февраля 1945 г. назначил имевшего турецкое подданство протоиерея Иоакима Мустрева. Следует упомянуть также, что в октябре 1944 г. по ходатайству еп. Андрея в приют Русенского православного братства (в Болгарии) были приняты двое сирот из Стамбула, так как там не имелось болгарского приюта.[273]

Важнейшее значение для дальнейшего существования экзаршего наместничества в Стамбуле имели переговоры о снятии схизмы с Болгарской Церкви, наложенной в XIX веке Константинопольским Патриархом. Условиями снятия схизмы был отказ Болгарского экзархата от своих епархий, находившихся вне государственной территории Болгарии, отзыв экзаршего наместника из Стамбула и переход болгарских приходских общин на территории Турции под юрисдикцию Вселенского Патриархата.[274] В начале переговоров член болгарской делегации Велико-Тырновский митрополит Софроний отметил два существенных факта: 21 января 1945 г. Болгарский Синод принял решение о переносе экзаршей кафедры из Константинополя в Софию, и все три входивших в делегацию Болгарской Церкви архиерея (в том числе епископ Андрей) отклонили просьбу местных болгар совершить литургию в храме-памятнике св. Стефана до решения проблемы схизмы.

22 февраля 1945 г. представители обеих Церквей подписали Томос об отмене схизмы и предоставлении Болгарской Православной Церкви автокефалии. Единственный вопрос, который остался нерешенным в ходе переговоров, оказалась проблема статуса экзаршего наместничества в Стамбуле и положения болгарских общин в Турции. В дополнительном протоколе к Томосу указывалось, что этот вопрос должен быть решен в духе выработанных в 1934 г. в Иерусалиме условий, согласно которым после отмены схизмы болгарские общины в Турции переходили в юрисдикцию Вселенского Патриархата и получали автономное внутреннее самоуправление с правом избрания священников, которые утверждались Константинопольским Патриархом. Подобные условия предполагалось ввести и для греческих приходов в Болгарии. 4 марта 1945 г. состоялось совместное богослужение болгарских и греческих архиереев в болгарской церкви св. Стефана в Стамбуле.[275]

Вскоре после этих событий, - 12 апреля еп. Андрей написал экзарху Стефану, что согласно условиям восстановления канонических отношений Болгарской и Константинопольской Церквей экзаршее наместничество должно быть закрыто, управлявший им епископ покинуть Стамбул, а болгарские церковные общины в Турции переустроены на новых условиях. Объясняя свой вариант решения проблемы, Владыка Андрей ссылался на русские общины, которые входят в «Константинопольский русский церковный округ» и таким образом независимы от греческих приходов, на территории которых находятся. Епископ предлагал объединить болгарские приходы Турции в рамках вновь образованного «Болгарского экзаршего наместничества в Царьграде» и назначить в Стамбул еще одного священника с высокими моральными качествами, чтобы отстоять «от возможных домогательств» материальное, экономическое и юридическое существование болгарских церквей. Из письма видно, что еп. Андрей не слишком доверял дружеским чувствам Константинопольской Патриархии.[276]

27 июля болгарский посол в Анкаре также написал в Министерство иностранных и религиозных дел доклад об опасной ситуации для болгарских общин в Турции. Посол предлагал поставить перед Синодом вопрос о новом священнике и назначении архиерейского наместника на место еп. Андрея (который канонически не может долго оставаться в Стамбуле, и Вселенская Патриархия лишь временно терпит его), отправив последнего в Америку. 9 августа министерство переслало доклад посла в Священный Синод, что сыграло свою роль для принятия дальнейшего решения.[277]

Согласно указу экзарха Стефана Владыка Андрей 6 декабря 1945 г. уехал из Стамбула в США (в 1947 г. он без разрешения Священного Синода созвал в г. Буффало Собор, который избрал его митрополитом Болгарской епархии в США и Австралии, за что был отстранен от должности). После отъезда епископа Андрея временное управление экзаршим наместничеством было поручено протоиерею Иокиму Мустреву.

В 1946 г. Священный Синод решил упразднить экзаршее наместничество в Константинополе и создать вместо него «Болгарскую церковную общину» во главе с экзаршим представителем (делегатом) в Константинополе, на этот пост первоначально был назначен архимандрит Горазд. Когда после нескольких месяцев настойчивых попыток добиться разрешения на въезд о. Горазда в Стамбул стало ясно, что турецкое правительство не даст ему визу, в октябре 1946 г. экзаршим представителем был назначен о. И. Мустрев. Так как не имевших турецкого гражданства священнослужителей власти этой страны в Стамбул не пропускали, пришлось вновь назначить приходским священником уже уволенного о. Р. Петрова, а также рукоположить во иерея диакона Б. Чифлянова.[278]

В справке атташе посольства СССР в Софии М.Н. Петрова о положении в Болгарской Православной Церкви в июле 1951 г. отмечалось: «В Стамбуле в настоящее время нет назначенных Болгарской церковью священников, поскольку турецкие власти не дают разрешения на въезд в Турцию болгарских священников. Поэтому в качестве представителей Болгарской церкви в Стамбуле работают два священника, являющиеся по национальности болгарами, но состоящие в турецком подданстве».[279] В результате разгоревшейся холодной войны проблема статуса «Болгарской церковной общины» на территории Турции оставалась нерешенной до 1953 г.

_____________
Примечания

[255] Косик В.И., Темелски Хр., Турилов А.А. Болгарская Православная Церковь // Православная энциклопедия. Т. V. М., 2002. С. 637-638.

[256] Елдъров С. Православието на войне. Българската православна църква и войните на България 1877-1945. София, 2004. С. 256.

[257] Калканджиева Д. Българската православна църква и «народната демокрация» (1944-1953). Силистра, 2002. С. 44; Косик В.И., Темелски Хр., Турилов А.А. Указ. соч. С. 638.

[258] Калканджиева Д. Указ. соч. С. 41, 48.

[259 РГАСПИ, ф. 17, оп. 125, д. 407, л. 14.

[260] Калканджиева Д. Указ. соч. С. 48; ЖМП. 1976. № 8. С. 50.

[261] Централен държавен архив – София (ЦДА), ф. 791к, оп. 2, е. х. 170, л. 13.

[262] См.: Протоиерей Иоанн Христов. Русско-болгарские церковные отношения в годы болгарской схизмы // ЖМП. 1976. № 8.

[263] ЦДА, ф. 246к, оп. 4, е. х. 158, л. 1-2; Косик В.И., Темелски Хр., Турилов А.А. Указ. соч. С. 638; Калканджиева Д. Указ. соч. С. 49.

[264] ЦДА, ф. 791к, оп. 2, е. х. 170, л. 24.

[265] Власть и церковь в Восточной Европе. 1944-1953 гг. Т. 2. С. 1079.

[266] ЦДА, ф. 791к, оп. 2, е. х. 134, л. 39, ф. 246к, оп. 3, е. х. 589, 594.

[267] Там же, ф. 791к, оп. 2, е. х. 261, л. 65, ф. 246к, оп. 3, е. х. 593, л. 1-17, е. х. 603, л. 1-15, е. х. 607, л. 1-3.

[268] Там же, ф. 791к, оп. 2, е. х. 10, л. 79, 96.

[269] Там же, е. х. 261, л. 28, 48-49.

[270] Там же, л. 4-26.

[271] Там же, е. х. 262, л. 1-4.

[272] Там же, е. х. 263, л. 1-3.

[273] Там же, л. 8, 9, 13, 21, е. х. 261, л. 60.

[274] Бойкикева К.-А. Болгарская Православная Церковь. Исторический очерк. София, 2005. С. 179.

[275] ЦДА, ф. 246к, оп. 3, е. х. 608, л. 1-3.

[276] Там же, ф. 791к, оп. 2, е. х. 263, л. 17.

[277] Там же, е. х. 266, л. 1.

[278] Там же, е. х. 263, л. 22-32, е. х. 264, л. 4, е. х. 267, л. 1-7; Калканджиева Д. Указ. соч. С. 58.

[279] ГАРФ, ф. 6991, оп. 1, д. 842, л. 7-8.