Сергей Степашин в интервью радио «КП» о 20-летии Владимира Путина у власти
– Сергей Вадимович, сегодня, прежде всего, давайте, наверное, вспомним самые тяжёлые испытания, которые России пришлось пережить за два минувшие десятилетия...
– Ну а почему не вспомнить... Тем более, то, что было 20 лет назад, знаю не понаслышке, как ты понимаешь. Потому что Владимир Путин, прежде чем пошёл в президенты, сначала меня сменил на посту премьер-министра. (9 августа 1999-го. – А.Г.)
И самый большой и тяжёлый вызов тогда был, это – терроризм на Северном Кавказе. Эта беда потом пришла и в Москву, и в Краснодар, и в Волгоград, и в другие города.
И первое, что удалось сделать, причём достаточно решительно, в сравнении с тем, что у нас произошло в 1994–1995 годах, в той войне, в которой я сам участвовал, – это навести порядок.
Так что вызов тогда был не менее страшный и серьёзный, чем, скажем, эта пандемия, которая сегодня захватила весь мир.
– Итак, 20 лет Путина...
– Во-первых, хочу поздравить президента. Это были интересные, сильные, мощные выборы, демократические, где он раскрыл и свой характер, и себя лично. И его народ узнал, за него проголосовал.
Это было всё по-честному. Я не слышал даже ни одного слова от оппозиции, что это было не так, если ты помнишь.
– Да.
– А сегодня, ну что ж, это – жизнь. Эта зараза, коронавирус, пришла к нам не из наших краёв, что называется. Мы достаточно достойно, считаю, её встретили, если брать статистику.
Мне вчера в обращении президента понравились не только конкретные меры. Государство, слава богу, научилось из кризисов 1998-го и 2008-го, 2014-го выходить достойно.
– В 1998-м – это дефолт, это инфляция. В 2008-м – нападение Грузии на Абхазию, в 2014-м – события на Украине...
– Да. Но вернёмся к выступлению президента. Прежде всего, обращает на себя внимание и сама тональность обращения.
Никакой паники, никакой истерики. Спокойное обращение к своим согражданам, своим земляками. Землякам с точки зрения не города Петербурга, конечно, а нашей страны. Надеюсь, что всё будет нормально.
– Сколько мы потеряли от терроризма? От той же чеченской войны – от первой, от второй. Речь шла, по-моему, более чем о десятке тысяч человек.
– Военнослужащих погибло около 5 тысяч. Что касается гражданского населения, честно говоря, честной статистики нет. То, что это зашкаливает за 10 тысяч, тоже совершенно понятно. Тем более, по сути дела, это было мирное время. И это было в нашей стране. И это было в XXI веке.
– Если сравнивать те войны... и вот нынешние какие-то потери в связи с эпидемиями.
– Пока, к счастью, каких-то серьёзных потерь мы не видим.
Дело в том, что мы ещё не познали, что же это такое на самом деле. Я не врач, но я понимаю, что это новая зараза, с которой придётся, видимо, какое-то время жить и бороться. Как с гриппом в своё время, как с другими болячками...
Ведь у нас ещё 50-60 лет назад, ну 70-80, пневмонию, в принципе, не лечили. Люди умирали от неё. Сейчас она лечится за 10-15 дней.
Так что преодолеем и коронавирус. Будем сильнее.
Надеемся на это.
– Вы так уверенно говорите об этом...
– Я вспоминаю, когда мы проходили все эти кризисы: 1991 год, 1996-й, 1998-й...
Дикая инфляция. Обеднение огромного количества людей. Неверие власти и в завтрашний день и так далее. Но мы всегда говорили: мы должны из кризиса выйти сильнее и лучше.
Я думаю, и из нынешнего кризиса мы тоже выйдем сильнее, лучше и в хорошем смысле – новой страной.
– Вы Путина знаете по Питеру, когда он ещё просто был в одном с вами дружеском кругу, у него даже был такой псевдоним – «Штази».
– Да, его так называли бизнесмены, о которых он теперь беспокоится. (Степашин немного иронизирует.)
– И что в нём, в Путине, такого уж особенного?
– Если одним словом, это сила воли. Он очень сильный внутренне человек. Причём не теряется ни в одной ситуации. Я это видел много раз в своей жизни, в своей работе совместной.
Сила воли – это очень важно для руководителя. Особенно в форс-мажорной ситуации, да и для такой большой страны, как наша.
– Есть любопытная фотография, она сделана, когда Путин уже был президентом. И Вы как раз отремонтировали свою дачу. И он спросил: Серёж, как у тебя там? А Вы ему сказали: Володь, давай заедем. Я себе так представляю тот разговор. И вы поехали. Вы вдвоём сидите у вас на даче. Он – президент, вы – тогда были в Счётной палате, уже может быть.
– Да, только пришёл в палату. Дело в том, что ничего удивительного нет. Он бывал там у меня и раньше, ещё до того, как стал президентом. У нас были дружеские отношения. Я считаю, что они и остаются. И это был обыкновенный человеческий поступок. Человек приехал, заехал в гости. Что ж тут особенного?
– Вы выпили, закусили?
– Так, чуть-чуть вина налили, да и всё. Нет, он не любитель, ты знаешь, он спортсмен. Он режимщик хороший.
А потом, с такой дикой нагрузкой куда там выпивать? С ума сойдёшь. У нас уже были в стране опыты выпивания.
– Когда 31 декабря 2019-го было 20-летие назначения Путина исполняющим обязанности президента, он собрал узкий круг. В том числе и Вы туда приехали. И вы так засекретились с Владимиром Владимировичем, мне так и не рассказали, что там такое было.
– Нет, действительно, люди встречаются, разговаривают. Зачем выносить?
– Можете по секрету, только слушателям радио «Комсомольская правда» и только сайту KP.RU?
– Нет, есть понятие человеческой этики. Поэтому ты уж прости ради бога. Спроси у президента. Пускай он тебе по секрету и скажет. Ты же задаёшь ему вопросы. Чего ты ко мне пристаёшь?
– Ясно. Но хотя бы настроение, настрой?
– Когда мы встречаемся, настроение нормальное. Мы же ленинградцы, мы вышли оттуда, из той жизни. Тогда были совсем молодыми. Кто-то о чём-то мечтал, у кого-то получилось, а у кого-то нет.
А дружба и человеческие отношения – они всегда остаются в жизни. Всегда и во всём.
– Я знаю, что кроме Степашина, Путин зовёт в этот так называемый узкий круг тех людей, которые уже в Кремле не работают.
– Я тоже не работаю.
– Но он же Вас зовёт на Послание президента?
– Зовёт. Это его право. Слушай, странный вопрос. Он же живой человек. Да, президент. Да, 20 лет – тяжелейшая, сумасшедшая нагрузка, если так можно сказать. Но человек остаётся человеком в любом случае. Это нормально.
Даже товарищ Сталин к себе на дачу приглашал. Правда, подпаивал, говорят, и слушал, что они говорят про него.
– У Путина того нет.
– Нет.
– Он не сломается? Путин.
– Нет.
– Его же не хотят отпускать. Он снова может пойти в президенты.
– Времени много до 2024 года. Решение будет принимать он сам. А насчёт того, что не сломается, у меня никаких сомнений нет, абсолютно.
Гены такие, воспитание такое, школа такая. Родители прошли страшную войну. Выжили и передали любовь к стране.
Это такое заезженное сейчас: ну вот, любить страну…
– Ваша мама что про Путина говорит?
– Ну, она желает ему успехов, удачи. Потому что она видит прямую закономерность. Если у него получается – всё будет хорошо в стране.
И, конечно, она очень переживает, что у нас многовато бедных людей. У неё соседка, у которой 15 тысяч рублей пенсия. Она вынуждена подрабатывать волонтёром. Мы немножко тоже ей помогаем продовольствием, ещё чем-то. Вот за это она беспокоится.
Кстати, это беспокойство общее. Почему и вчера, обращаясь к стране, Путин говорил как раз о тех, кто работает, кто от земли, в том числе и о бедных людях наших. Чтобы поделились с ними, что называется...
– Ясно. А вот ещё некоторые рассуждают, что обращение Путина в связи с коронавирусом это чуть ли не предвыборный какой-то шаг...
– Да смешно. Все главы государств выступили. Правда, большая часть из них пугала народ войнами и прочим. В отличие от выступлений того же Трампа или Джонсона, той же госпожи Меркель, это было спокойное – просто обращение к людям.
Люди этого ждали, на самом деле. Нельзя же жить в безвоздушном пространстве. У нас же после Чернобыля никто не выступил ни хрена.
– Если Вы Путина встретите сегодня или завтра, что ему скажете?
– Здоровья пожелаю.
– Привет президенту при случае передайте от «Комсомолки».
– Хорошо.
ИСТОЧНИК: KP.RU
