Состоялось заседание Научной секции ИППО на тему «Библиотека царя Иоанна Васильевича Грозного: современное состояние изучения проблемы»
Представляем вашему вниманию аннотацию доклада действительного члена ИППО Михаила Буровцева:
«Легендарная либерия, ставшая собственностью последних российских царей из династии Рюриковичей, представляет собой предмет острой полемики и является источником для предположений и фантазий учёных и писателей на протяжении четырёх прошедших веков. Перейдя по наследству от Византийских императоров в конце XV века, библиотека оказалась в Москве в силу обстоятельств и по воле истории и попала в центр сплетённых клубков интересов и интриг политической и культурной жизни Европы в самом рассвете Ренессанса. Этот процесс не мог не затронуть Россию, делавшую первые шаги в качестве нового централизованного государства на европейской политической сцене.
Дискуссия по вопросу о библиотеке Ивана IV Грозного ведётся с давних времён, а точнее с первой половины XIX столетия. Формальным поводом для её начала послужила публикация немецким исследователем Ф. Клоссиусом так называемого «списка Дабелова», в котором содержится перечень порядка 115 книг и манускриптов античных авторов из некой «царской либерии» на греческом, латинском, древнееврейском, а также на арабском языках. Эта публикация вызвала широкий резонанс не только в научных кругах Европы, но и в общественной среде. И хотя серьёзные сомнения в подлинности данного документа были высказаны в полной мере историками и литературоведами того времени, вопрос о библиотеке (либерии) Ивана Грозного тем не менее оказался в центре внимания не только учёных и специалистов, но и светских и правительственных кругов ряда европейских стран.
В первую очередь, в Российской Империи. И с самого начала мнения по этому вопросу разделились. Те, кто высказывали сомнения в подлинности «списка Дабелова», были настроены весьма скептически и по вопросу существования самой «царской либерии». Но таковых было немного. Лидером скептиков (к тому же находившихся под влиянием негативной оценки личности самого Ивана Грозного, данной Н. М. Карамзиным) оказался профессор Московского университета С. А. Белокуров, написавший полемическую по своему характеру работу «О библиотеке московских государей XV–XVI столетия», в которой категорически высказался против существования либерии. Однако основные аргументы этого автора выглядели спорными.
Противоположную позицию заняли целый ряд известных российских учёных: С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский, Н. П. Лихачёв, С. Б. Веселовский и И. Е. Забелин. Например И. Е. Забелин, на тот момент директор Исторического музея, высказал собственную версию. Он, как и другие, был уверен в факте существования либерии, однако высказал предположение о том, что библиотека могла погибнуть в московском пожаре 1612 года, «когда в Кремле сидели поляки».
Но самым страстным приверженцем идеи о том, что библиотека Ивана Грозного не только дожила до наших дней, но и продолжает храниться в подземном кремлёвском тайнике, был советский археолог И. Я. Стеллецкий. Этот учёный посвятил всю свою жизнь поискам либерии. И даже в один из периодов, воспользовавшись личным расположением И. В. Сталина, проводил раскопки в самом Московском Кремле – «святыне Земли Русской». Однако раскопки в Кремле проводились и задолго до Стеллецкого, во времена Петра I и Анны Иоанновны, а также в 1914 г., накануне Первой мировой войны, под руководством князя Н. С. Щербатова – директора Исторического музея. Однако все они, к сожалению, завершились безрезультатно.
И это вполне объяснимо, во-первых, с точки зрения времени – более четырёх столетий, прошедших с тех пор. Во-вторых, по мнению автора, это является едва ли не определяющим – действиями «субъективного» фактора, а именно отдельных лиц, начиная с самого царя Ивана IV Грозного, которые изначально всячески препятствовали «разглашению» каких-либо сведений о либерии. Дело в том, что знания о царской библиотеке всегда были прерогативой весьма узкого круга лиц, которым было дозволено иметь к ней отношение, и что составляло государственную тайну Московского царства.
Однако существуют и иные причины, причём субъективного характера. Ни для кого не является секретом, что в гуманитарных науках (в особенности в истории, политологии или социологии) большое значение имеет социальная позиция исследователя. Не в столь давние времена советского прошлого все события отечественной да и зарубежной истории рассматривались исключительно сквозь призму классовой борьбы и марксистской трактовки роли личности в истории. Это в несколько иной степени относится и к дореволюционным историкам, среди которых очевидно прослеживается грань водораздела между так называемыми «западниками и славянофилами». Данный факт нашёл своё проявление и на подходе к изучению истории либерии Ивана Грозного. Содержание многолетней полемики вокруг этого, без сомнения, сложнейшего и запутанного вопроса показывает, что даже некоторые маститые учёные, в силу действия разных причин, вроде бы слушали, но так и не услышали мнение своих оппонентов. Некоторые из них высказывали своё спорное мнение, но в ряде случаев, как будет показано далее в тексте, оно содержало «рациональное зерно».
Важным обстоятельством является сама личность царя Ивана Грозного, которая по своему характеру сегодня вполне соответствовала бы определению «психосоматической личности». По ходу повествования мы ещё не раз вернёмся к царю Ивану Грозному, поскольку судьба монарха неразрывно связана с судьбой его главного сокровища –либерии. Не случайным совпадением явилось появление либерии византийских императоров в Москве: в то время перенаселённая, страдающая от религиозного раскола и феодальных войн старая Европа испытывала потребность в притоке «свежей крови» в венах, чтобы получить новый стимул к своему развитию. Эту роль надлежало сыграть России – новому огромному по своим географическим масштабам государству, сформировавшемуся в конце XV века на глазах у изумлённой Европы на её восточных рубежах и ставшему почти непреодолимым барьером на пути для кочующих сил из Азии. Последняя на протяжении столетий без особых усилий преодолевала границы Европы и захватывала её территории, сея смерть, разрушения и страх.
Новое государство открыто провозгласило своё право на политическое наследство от Византийской империи (прекратившей своё существование в 1453 г.) и начало укреплять свои государственно-правовые устои. Целью моих исследований является обработка, систематизация и последующий анализ исторических фактов и данных, так или иначе связанных с историей библиотеки Ивана Грозного, для их внимательного изучения. На основе полученных выводов производится анализ и критика наиболее противоречивых и сомнительных версий и предположений. Идея моих исследований и моей книги – это ещё одна попытка расследования сложной и загадочной истории легендарной либерии, восполнения некоторых «недостающих данных». В результате такой реконструкции и вторичного анализа в заключительной части книги делается попытка представить наиболее вероятную и очищенную от различных сомнительных предположений и домыслов версию истории либерии, а также вероятных маршрутов перемещения её книг и, наконец, вероятные сценарии её судьбы. Я ни в коем случае не претендую на полную достоверность всех сведений, но стремлюсь проанализировать и в случае необходимости отбросить только самые сомнительные и «политически ангажированные» из них, при этом опираясь на некоторые малоизвестные, а также отдельные, факты, впервые приводимые в книге.
В конечном итоге мне, как автору книги, представляется наиболее вероятной та версия истории либерии Ивана Грозного, которая опирается на события политической и религиозной борьбы в Московском царстве середины XVI века. Таким образом, судьба либерии оказывается напрямую связанной с проведением реформы политической системы в России и в особенности некоторыми попытками реформации Православной Церкви и борьбы с «еретиками», которую царь Иван Грозный инициировал и в которой принимал активное участие. И наконец, неординарная личность самого царя Ивана Грозного оказалась, как мы увидим, самым непостижимым образом связана с судьбой либерии. В таком широком контексте история библиотеки выглядит менее загадочной и труднообъяснимой, но, наоборот, более логичной и понятной».
В заключение заседания Научной секции ИППО состоялась плодотворная дискуссия.
